— Да, конечно, — ответила Кайндел и отвернулась к стене, показывая, что говорить больше не в состоянии.
Под плотно прикрытыми веками ходили разноцветные пятна, дурнота и слабость разливалась по телу волнами, но все равно было хорошо, потому что какое-то время она могла обходиться без торопливых решений, гонок и схваток на грани жизни и смерти. И без магии.
— Это поразительно, — сказал Александр, когда вечером заглянул в комнатку Кайндел и обнаружил, что она хоть и под градусом, но вполне вменяема.
Удержаться от того, чтобы не выйти за рамки своей дозы, не удалось. Оказалось, что винные подвалы техномагов достойны самой высокой оценки. Напитки, которые горничная — милая аккуратная девушка с терпеливыми глазами и мягкой «европейской» улыбкой — предложила гостье на выбор, были самого высокого качества. Из чистого любопытства девушка попробовала всего понемножку и захмелела. Правда, поскольку качество алкоголя соответствовало самым высоким стандартам, а количество закусок превышало разумные пределы, состояние опьянения протекало довольно приятно и без конфузящих последствий.
Постепенно ужас перед темной громадиной, дважды обманутой Кайндел — сначала в момент сотворения чар и выхода в астрал, а потом при возвращении назад — отступил, жизнь снова показалась яркой и прекрасной. Тело забывало и сглаживало страх души, а душа, расслабляясь, замирала, отдавая телу бразды правления весельем. Много ли надо телу — вкусная еда, вкусное питье, немного приятной музыки или чего-либо подобного…
К приходу главы техномагического сообщества девушка вполне оклемалась, пересела с кровати в кресло и потребовала какой-нибудь музыки пободрее. Горничная принесла на выбор около двух десятков дисков, а когда в дверь заглянул Александр, выставила на стол второй прибор и корректно исчезла, убедившись, что им двоим больше ничего не нужно.
— Просто поразительно, — повторил он, наливая в чашечку кофе немного рома и добавляя сахара. — Эту магию уже, пожалуй, можно назвать высшей. Ты у Ночи выучилась?
— Я присутствовала при разработке. Все это создавалось и строилось еще при мне.
— Вот как? — мужчина с любопытством смотрел на нее, а сам ощупью накладывал в свою тарелку салат. — Полгода назад мы купили у Алого Круга систему заклинаний «врата между мирами». В смысле не одноразовую систему, а алгоритм ее построения. Ты и в ее создании принимала участие?
— Нет, ты не понял. Ни в том, ни в другом я не принимала участия. Я присутствовала. Как аналитик, или, на сленге Круга, оператор информации. Обладая отличной памятью, я, естественно, почти все запомнила.
— Ну, ты и сама не самый слабый чародей.
— У меня магия тоже скорее аналитическая. Я не изобретатель.
— Кто у Ночи занимается магическими изобретениями?
— Арес, Байлард, Оргрина… Знаешь таких?
— Нет. Назови их ирландские имена.
— Охон, он же Эоган Инбир О’Фейд, Сенха, он же Даре Даман О’Фейд, Дейрдре. Теперь…
— Да-да, я понял. Тело Шенны О’Фейд захватила Ночь. Впрочем, от этого она не перестала быть Ночью. Остальные же приняли новые тела сыновей Шенны.
— Все, кроме Оргрины.
— Да-да, я помню. У Шенны не случилось дочерей. Только сыновья.
— Дело-то, собственно, не столько в этом. Оргрина не погибла и не пострадала во время последних событий, когда уничтожили Ночь, а с нею — многих ее ближайших сподвижников. Впрочем, даже те, кто избежал гибели, тоже сменили тела.
— Почему?
— Только потому, что, направо и налево пользуясь магией, истощили силы своих изначальных тел. Поменять тело в этой ситуации — выход, хотя и порочный. В том смысле, что подобная практика рано или поздно аукнется.
— Тому, кто перемещает?
— Тому, кто перемещается. Передай мои извинения Одгару, но тут я ничего сделать не могу.
— Да, собственно, правильно. Он получил все преимущества новой жизни в новом теле, пусть сам и расплачивается, — довольно легкомысленно сказал Александр, намазывая себе икрой кусочек хлеба. — Будешь?
— Я уже… Так тебе, что же, не жалко своего человека?
— Ну… Жалко… какой ни случится его теперешняя жизнь, она лучше, чем смерть. Не так ли? Уж сколько-то он проработает, верно?
— Проработает… Довольно долго. Если еще на какого-нибудь оборотня не наткнется.
— Когда ему, кстати, можно будет встать? От ИВЛ мы его уже отключили, сам дышит.
— Когда сможет, тогда пусть и встает. Первые дни следует двигаться поосторожнее и месяц магией не заниматься.
— Вообще?
— Вообще.
— Понял… Только вот… Есть у меня к тебе один вопрос. Открой — как все это перемещение души из тела в тело делается? За тобой трое наших магов наблюдали, и никто из них так и не понял, что, собственно, произошло.
— Зря старались. Это магия другого типа. Она совершенно не та, что используют ваши сотрудники, люди. Она немножко… нечеловеческая.
Мужчина поудобнее устроился в кресле и маленькой вилочкой взял себе ветчинный рулет, запеченный с сыром. Ветчина была великолепная, домашняя.
— Ты в это веришь?
— Во что?
— Ну… В нечеловеческие расы…
— А ты не веришь? — изумилась Кайндел. — После того, как одного из твоих людей растерзал оборотень? После того, как ты прочитал текст, посвященный оборотням, за который Одгар чуть не заплатил жизнью?
— Так ты смотрела этот текст?
— Я, естественно, спрашивала Одгара, что с ним случилось, и почему оборотень на него напал. Вот и все, — спокойно ответила девушка. Она держалась уверенно, зная, что Александр никогда не сможет понять, говорит ли она неправду. Раскусить ее мог бы только аналитик, подобный ей. А поскольку теперь у него не возникнет сомнений, он не станет расспрашивать Илью или ту же Лети, которая может и не соврать убедительно.